Читаю одновременно Улицкую и "Москва-Петушки", притом последнее - словно для галочки, как в свое время мучилась моя бабушка, молодая офицерская супруга в кримпленовом платье и паричке кудельками, глотая "по диагонали" неудобоваримую для нее самиздатовскую "Мастер и Маргарита" , лишь для того, что бы на очередной вечеринке небрежно бросить - "Что? Да, читала, конечно, читала. Божественно...".
Хотя Веничкины страдания мне, как начинающему алкашу, только-только постигающему с восторженным удивлением отличие смесей "коньяк- виски- абсент 1:2:3" или, например, "водка- тоник- лимон- вчерашнее выдохшееся шампанское 3:5:1:10" , должны быть приятно-понятны, а уж похмельные сны... И утренние метания "Кто пойдет за опохмелом и почему я мою посуду, если в доме еще 2 девочки и я из всех не самая пьяная?". Все эти логико-математические задачки - какая неебическая прелесть!!!!! Но нет ощущения "как все это моё!". Толи мир каждого пропойцы индивидуален и чужой алкогольный трип не вызывает чувства глубокого понимания, толи я уже начинаю уставать от этого образа жизни, который когда-то казался мне столь привлекательным и так четко ассоциировался у меня с ощущением свободы, как высшей и непреложной ценности, как верха моей индивидуальной пирамиды потребностей... ????????
А возможно это просто май виноват - когда вглядываешься в каждый лист на каждом дереве и брошенный на асфальт окурок на перроне станции "Ильинское" можно рассматривать час, придумывая в чьих губах он был - тонкий и плоский, раздавленный острым носом бежевой, наверное, туфельки... Май... Почему-то не хочется пить и "фестивалить", как когда-то называл мой образ жизни Тоша Романов, а хочется читать неторопливые семейные саги Улицкой, и вдумываться в каждое полуслово и представлять эту ушедшую в небытие московскую жизнь, то улыбаясь чему-то столь точно подмеченному, то грустить чуть не плача...
Не знаю, не знаю, что это? - Осознанное или все таки нет желание вить гнездо, пройдет ли это, а если не пройдет - приведет ли к чему-то хорошему? Я ведь знаю себя - не будучи вообщем-то слишком амбициозной и "таранящей" жизнь, я тем не менее, словно само собой почти всегда добиваюсь того, чего хочу. И уверена, что поставив себе цель гнездо это самое свить - я его непременно совью и страха у меня в этой ситуации только два - не будет ли ошибкой этот путь вообще и ... что еще важнее - того ли человека я выберу? Не хочется выходить замуж только лишь потому, что муж сможет "обеспечить" мифическое "нечто", а хочется так, что бы пусть и без терзающих душу страстей, но дыша одним воздухом, слово в слово, прожить хотя бы долго, без мыслей "ненавижу, хотя должна". Кому и что? Детям? Бред, мама моя без единого сомнения развелась с отцом когда он ее ударил, и я не выросла ущербной и от отсутствия мужского влияния не страдала, а наличию у меня дедушки - офицера и красавца, притащенному однажды в школу с целью "рассказать ну хоть что-нибудь на уроке гражданской обороны" (потому как работал в комитете по безопасности чего-то там...) завидовали все без исключения дети - и имеющие отцов (преимущественно пьющих) и не имеющие.
...И хочется так же - как дед с бабушкой - пусть с ссорами и смешными размолвками до бабушкиных слез на тему "кому кормить котов" или "магазин за хлебом" - до старости, с внуками, которым, если вдуматься, пока и рассказать-то нечего... От того и грустно немножко...
Да, в самом деле, а что рассказывать внукам? Как я пила воду из унитаза в Талике после коктейля "Северное сияние"??? Гы-гы-гы..
Или про бесконечную череду своих любовников, которых уже поименно-то не всех помню...
...Хотя, если об этом нельзя рассказать внукам, это еще не значит, что все происходящее в моей жизни не нужно, не полезно и, уж тем более, не интересно..
Все не выходят из головы слова Димона о том, что я получаю от своих мужчин - "Их самих"
И еще думается про Мальчика, который по моему приезду из Сучьего Леса, вообщем-то исчез, только пару раз кто-то звонил и долго молчал в трубку...
Он, по-любому, потому что очень характерный щелчок раздается, когда он звонит, не спутаешь. Да и кому еще нужен такой перфоманс?...
Я затаилась и сама никак не проявляюсь, и зачем?
...Если следовать Димоновой философии, я Мальчика получила. И это "Получила" звучит без доли иронии и стервозности. Скорее "получила в дар", бережно сложила в шкатулку воспоминаний, что бы иногда перебирать, как перебирают старые блеклые фотографии, вдумываясь в когда-то сказанные слова, грустя по несбывшемуся...
...Все это стало понятно после нашей последней встречи, которая, как кажется, была тысячу лет назад, а не 2 недели.
Мальчик позвонил уже почти ночью, когда я, безмятежно и бесцельно, напивалась сидром с Кэт и Аней не планируя ничего масштабного. "Зачем я тебе звоню? Почему думаю о тебе? Как хочу видеть..." - "Хочешь приеду?" - "Да."...
В два ночи я вспорхнула, как райская птичка, и сорвалась на такси, на Курскую - шелковый корсет, лисьи глаза, тонкая сигаретка на отлете - легкая, смешливая, счастливая, готовая через минуту оказаться где угодно - в клубе, в чьей-то постели, на вечеринке, где угодно, только не там, где больной ребенок, так не вовремя случившаяся семейная жизнь и работа - с утра и до утра...
Когда он звонил мне, умудрился сказать, что все, что было - было зря и случайно, он собирается хранить верность и хочет меня видеть лишь с целью "разговаривать". Наивная, с этой целью я и ехала, но стоило мне просто поцеловать его..
...Последующие 4 часа я запомню надолго В этом не было избалованного насилия М. или шуточного, искрящегося садизма Кота, скорее смешного, как дерганье за косички, нет...
"Мне больно!" - "Не рвись, будет еще больнее+" Это было совершенно неожиданно, потому что Мальчик до того момента совершенно не показывал никаких наклонностей к насилию...
И тут я его вдруг поняла - до конца, словно вмиг запоем прочитала.
...Мальчик, уже 2 года как в Москве - достаточный срок для того, что бы тут освоиться. Но его среднеазиатская созерцательная вдумчивость не сыграла ему на руку. Москва, она как море - сначала тебя мотает по волнам и бури и слезы и шторма, а потом ты постепенно погружаешься на дно, учишься дышать под водой и вот уже слышишь кожей этот пульс, грохот метро, перезвон трамваев, тонкая музыка кофеен и детский смех сливаются в единый гул и ритм, успокаивающий и родной... А Мальчик все еще "между" - ни на суше уже, но еще и не в море. И ему некогда учиться этому дыханию, некогда любить и смеяться, дарить девушкам остроухие пошлые розы на длинных ножках, пить пиво с друзьями, потому что в его жизни есть только два состояния - усталости и тревоги за дочку. А ему еще только 22 года...
А я, я для него вдруг стала концентрацией всего того, что навсегда уже осталось недоступно - что поманило яркими огнями и захлопнуло перед носом дверь. Все, что невозможно и оттого еще более притягательно - Я - равно - Москва - равно - молодость и безмятежность...
И в эту ночь он остервенело рвал не меня - нет. Он трахал все это не принадлежащее ему, все это - что он променял на иллюзию Большой и Великой Любви (и эта иллюзорность уже проступает сквозь складки жизни, еще год - два и он убедится в этом окончательно), и ведь даже за одну эту иллюзию ему была судьбой назначена цена, которую он и заплатить - то возможно не сможет...
...Утром я щурясь, курила и пила кофе, а Мальчик стрелял из окна по веткам, прерывая это успокаивающее его занятие, лишь затем, что бы сказать мне очередную гадость. Я игнорировала его, отделываясь невнятным мычанием, полностью погруженная в пост-оргазменное блаженство.
В конце концов, он не выдержал, отложил винтовку и спросил - а почему это я, собственно, так вяло рефлексирую на подъебы?
Я ответила, что на этот лай Моськи отвечать не хочу, потому что пребываю в хорошем расположении духа и, если уж быть до конца честной, то просто мне его жалко, ибо если я ему отвечу, то говно с него стекать будет еще недели три, потому как ответить это я умею...
Когда же я, в свою очередь поинтересовалась, а чего-то он ни с того ни с сего начал меня так доставать, он вдруг улыбнувшись, выдал - "А меня возбуждает говорить тебе гадости"
Что и требовалось доказать....